Me and Osen'

Море (написано давно)

Сырой ветер ворвался в комнату, наполнив ее запахом моря. Этот запах старался впитаться во все, что было вокруг. Пронизывая вещи и запутываясь в волосах, он пытался забраться глубже и посильнее ухватиться за что-нибудь. Он словно поджидал эту грозу, чтобы наконец-то вырваться на волю и погулять в свою полную силу…

Мы вышли на улицу, с трудом удерживаясь на ногах. Порывы ветра действительно были ужасными. Тело пронизывали холодные потоки «властелина бурь», в голосах окружающих людей проскальзывали нотки страха и удивления, когда они видели, как мы, пробираясь сквозь ограждения, пытаемся выйти на край обрыва. Трава плотно была прижата к земле, мелкие камешки и ракушки уже полностью сдуло с земли. Мы подходили к краю. К краю над пропастью. Казалось, это и есть тот самый край земли, за которым начинается бездна…

Зрелище было действительно потрясающим. Ветер и все его фокусы оказались прелюдией. Настоящее же действие разворачивалось в море. Некогда прозрачное с легким зеленоватым оттенком по краям и синим чуть дальше от берега, сейчас оно полностью размыло эти четкие краски и добавило свои. Зловещие волны буро-черного цвета разрывали на куски любое напоминание о ровной морской глади, кусали друг друга, напоминая зверей с пеной бешенства на клыках. А над этим полем боя диких зверей возвышались темно-синие тучи, мрачно созерцая то, что происходит под ними. Они выжидали. Кое-где уже сверкали молнии, но время дождя еще не пришло. Дождь – это всегда переломный момент, который, ведёт к завершению бури, а она сейчас только набирала ход…
Полоска берега уже полностью скрылась под водой. Теперь везде было только море. Обрыв возвышался над ним, и мы, стоя на самом его краю, испытывали смешанные чувства. Это был дикий восторг от близости мощной стихии и, в то же время животный страх от нее же. Ветер превратился в ледяной. Тело покрылось мурашками, и практически невозможно было дышать. Нашему дыханию противостояло дыхание ветра с моря…

В каких-то домах начали выть собаки, их вой смешивался со свистом и гудением ветра и шумом гигантских волн в море.
«Вот это музыка для меня», - мысль пронеслась настолько быстро, что я не смогла даже прочувствовать ее как следует. А ведь это была не просто музыка, это было целое представление, такое себе «reality-show», участие в котором принесет удовольствие далеко не каждому. Именно в этом случае можно вспомнить об участии без финиша, когда до финиша надо не просто дойти, а дожить. С соседней скалы откололся кусок и с грохотом разбил морскую пучину, увлекая с собой на дно сотни мелких камушков. Навсегда. Послышался крик. Собаки уже не выли, а жалостно скулили, ветер же набирал обороты. Из волн на море вырисовывались фигуры, они хитро поглядывали на людей и уходили вглубь, небо раскалывалось бесконечными вспышками молний, грохот от грома доходил до самого сердца. Перерождение природы. Так именно все и происходит. Прекрасно и, в то же время, отвратительно. Две бесконечности, сходящиеся и, накладывающиеся друг на друга и являющиеся в сущности одним и тем же. Это как рождение, в котором, несмотря на все существующие мнения, нет ничего прекрасного. Это зарождение жизни на границе другой. Бег по лезвию. Без возможности вернуться по развалинам моста. Ведь мост можно разрушить «недавно», а, оглянувшись, обнаружить вековые развалины. Как потом объяснить, когда он был на самом деле разрушен? Но дело не в развалинах, а в тонкой нити, натянутой между двумя берегами. Можно, увидев развалины, отвернуться и пойти дальше, а можно, разглядев эту нить, по ней построить мост. Хотя никто не поручится за его качество и за неизменность событий по ту его сторону по прошествию времени. Смысл в кирпичах, из которых выложен мост. Каждый кирпич – это рождение и приближение к берегу. Вопрос в другом, если мост уже был построен, а затем разрушен, может быть нет надобности заново его строить? Может быть, вопрос перерождения это не просто вопрос рождения после смерти, а вопрос рождения регресса, ибо прогресс здесь - это цепочка именно от рождения к смерти, но не наоборот. Возможно ли тогда, что перерождение – это зло? И что это уже не просто прилив и отлив на море, которые символизируют именно течение жизни с различными ее спадами и подъемами, но именно буря, шторм, противостояние стихии. Это и есть сущность перерождения. Но сущность не объясняет смысл.

Холод овладел не только телом, но проник и глубоко в душу. Ветер носился по обрыву, отрывая куски земли, впиваясь когтями в траву, кусая камни. Все это напоминало бешеный танец. Дикий танцор бросался то на берег, то возвращался и еще больше волновал море. Волны, казалось, обезумели. Какими же жалкими и ничтожными на всем этом фоне смотрелись люди. Прятались дома или пугливо прижимались к деревьям и стенам, думая, что там они в большей безопасности, чем мы. Поймав на себе сочувствующий и испуганный взгляд, я улыбнулась и снова посмотрела на море. Если и существует понятие абсолютная сила, то его проявление предстало прямо передо мной. Сгорающее в черном огне небо сливалось с волнами, создавая ощущение абсолютного единства стихии. Зверь наконец-то разорвал оковы. Из пучины морской пены показалась фигура вороного коня. Встряхнув снежно-белой гривой, он промчался по гребню волны и нырнул обратно в бездну. В ответ бездна изрыгнула невообразимо громадную волну, напоминающую пасть дракона. Волна с громким рычанием разбилась о скалы, и мы почувствовали дрожание земли. Твердыня пошатнулась, но выстояла…
Обломки прошлого всплыли на поверхности памяти. Это были всего лишь жалкие куски бездарно прожитого времени, но их присутствие наполняло болью сердце. Волны продолжали беситься и без труда смыли остатки прошлого. Борозды и следы на воде никогда не сравняться с такими следами же на твердой почве. Но до нее еще далеко. А пока я смотрю на море… и оно мне нравится. Я его обожаю. Что бы ни случалось, какая бы буря ни бесновалась ночью, на утро оно тихое и спокойное. Сейчас это бешеный зверь, которого невозможно унять, пока он сам не поймет и не отпустит гнев. Оно коварное. Оно никогда ничего не забывает и не прощает. Оно безжалостное, но, в то же время, справедливое. Его нельзя обвинить в бесчувственности. Оно не знает границ, но ему всегда противостоит земля. Твердыня, дальше которой волны не вырвутся. Они крушат твердыню, царапают, разбивают, но она отделывается лишь небольшими царапинами. И море успокаивается. После рождения всегда наступает смерть, потому человек начинает умирать с первой секунды своего рождения. Так и буря, зарождаясь, уже мечтает о штиле. И он никогда ее не подводит…

Последний раз взглянув на море, я предоставила стихию самой себе и побрела в сторону дома. За спиной разрывался от рёва ветер, но мне было уже все равно. Есть время быть в эпицентре бури, а есть время для возвращения домой. И это время настало, хотя штиль навечно связан со штормом…
Я подошла к дому. В окне зажегся свет. Шторм стихал… Море засыпало...

2006 г

Исповедь (написано давно)

Было уже довольно поздно. Я вошла в комнату, и на меня хлынул её печально-холодный мрак. Шторы были задёрнуты, препятствуя лунному свету, который только слегка пропечатывался сквозь плотную ткань, выдавая контуры окна. Это был один из тех сумасшедше прекрасных дней, которых не так много в календаре жизни. В голове у меня практически нет мыслей, но я понимаю, что ради таких дней действительно стоит жить. Такие дни вечны…
Не включая свет, я подошла к окну и приоткрыла штору. Увиденное не слишком удивило меня, лишь только тяжелая тупая боль предчувствия разлилась по всему телу, и заныло сердце.
Неужели я никогда не смогу скрыться? Неужели я не смогу преодолеть ЭТО?
Вверху, мертвенно бледная луна полностью освободилась от оков тяжёлых тёмно-синих туч. Растолкав своих вечных противников, она засверкала в полную силу, не забывая, однако, что свет её краденый, и что всё её величество – это лишь отражение её дневного «коллеги». Преодолевая стыд и зависть, она всё же не упускала возможности осветить землю как можно сильнее. Свет её затмевал свет фонарей, и от этого Нечто, что минуту назад едва отражалось в свете тусклого фонаря, стало ещё лучше просматриваться, и ещё тяжелее мне стало смотреть вниз. Там, на черном скованном морозом асфальте, стояла черная огромная фигура. Человек был неподвижен. И лишь его глаза, сверкающие огненно-красным светом, были устремлены вверх. Они смотрели на мой дом, на моё окно, на МЕНЯ. Нельзя передать словами чувство, когда испепеляющий взгляд пронизывает тебя насквозь, а ты стоишь, неподвижно замерший от дикого страха, от тупой безысходности, не в силах сдвинуться с места. Бежать? Но куда? Да и как можно сбежать от того, что будет преследовать тебя по пятам, куда бы ты не направился.
Вдруг фонарь вспыхнул, и я разглядела кривую усмешку на Его неподвижном лице. Ещё бы! Он снова нашёл меня, и я снова проиграла. По другому и быть не могло, ведь мне снова не хватило времени всё исправить. Ведь Он – моё вечное Проклятие. Моё наказание за грехи, совершённые так давно, что я не могу сказать точно, сколько времени прошло с тех пор. Зато я точно могу сказать, сколько это будет продолжаться. Вечно, до конца времён, до конца всей жизни на земле. Он – моё вечное Наказание, мой слепой инквизитор, который будет вечно выслеживать меня, не давая душе моей обрести покой. У него было много имён, но настоящее имя его погребено под руинами истории и времени. Он потерял его тогда, когда перестал быть человеком. От его имени осталось только одно местоимение. И оно всякий раз приводит меня в ужас. Каждый раз, начиная новую жизнь, я обречена. Я пытаюсь найти ответы на вопросы, но каждый раз, когда я подхожу слишком близко к разгадке, мне не хватает отведённого времени. Как в игре, финал которой написан заранее. Сколько раз я возвращалась на землю и сколько умирала, я уже не помню. Душа моя устала. Я хочу исправить ошибки, прожить хотя бы одну спокойную жизнь и умереть на закате дней от старости. Но эту Жизнь я точно проиграла.… Хотя, возможно, у меня ещё есть несколько дней, чтобы найти ответы. Пусть в эти дни за мной по пятам будет идти безжалостное чудовище, но я попытаюсь ещё раз. Игра стоит свечей…
Ночь прошла довольно спокойно, если не считать того, что я так и не смогла заснуть. Какой уж тут сон? Я всё думала, обращаясь и к прошлому и к настоящему, иногда даже предугадывала будущие события. Но я никак не могла понять, почему всё происходит именно так? Почему конец всегда один и тот же? Я умираю, но вслед за мной уходит из жизни и мой Противник, чтобы родиться в обличие другого человека и стеречь моё новое появление на свет. Зачем мне отведено определённое время? Раз время есть, значит что-то должно произойти в его границах. Но что? И как вычислить закономерность. Я теряюсь в пустых догадках… Что мне делать? Ведь, хотя и «проявляюсь» в разных людях, я проживаю обычную жизнь, точнее её часть. Я не меняю кардинально ничего в этой жизни, я лишь плыву по течению её настоящих будней. Менять жизнь? Но нет, это уже пройденный этап. Я хотя и имею власть над «собой», но не до конца. Реальная жизнь, в которой я – попутчица, тоже не даёт особо развернуться, она сопротивляется. Хотя сила сопротивлений разная, и однажды мне попалась совсем «безвольная» жизнь, в которой я почувствовала себя практически собой, но это закончилось трагически. Помню, это было самое кошмарное моё воплощение… Нет, нельзя, это не по правилам. Опять Правила. Кто их придумал? Кто связал вечной нитью меня и это Чудовище? Кто?!
Следующий день принёс дождливое затишье. Дождь всегда ассоциировался у меня с чем-то тяжелым, но, тем не менее, необходимым. В тот день мне было совершенно всё равно, что там с погодой. Зато душу мою рвал ураган. Я не понимала свои чувства. Мне надо было привести в порядок свои мысли, но я уже была им не хозяйка. Я металась по углам. Мне было страшно. Я не видела выхода. А был ли он когда-нибудь?
Так прошел весь день. Только под вечер мне стало лучше. Я вышла из дому и, задержавшись на пороге, невольно улыбнулась от чувства, переполнившего меня. Дождя уже давно не было, лишь сырая прохлада напоминала о его недавнем посещении. Уставшее солнце лениво отражалось в лужах, и от этого света резало глаза. Дышалось ровно и легко…
Я шла по улице. Вокруг меня мелькали незнакомые лица. Все куда-то торопились. У каждого свои заботы, свои радости, свои печали. Некоторые подозрительно вглядывались в мою глуповатую улыбку, но мне было всё равно. Удивительно, что в этот, один из последних в моём настоящем существовании, день я почувствовала полную силу жизни, её лёгкость, её неповторимость. Глядя на суетливых людишек, мне хотелось подбежать к каждому из них, встряхнуть их и крикнуть, чтобы они выбросили из головы свои «глобальные» проблемы, забыли о них хотя бы на некоторое время и оглянулись вокруг. Ведь жизнь – это …
Да что они знают о жизни? А что о ней знаю я? Почему бегу по темной сырой улице, выкинув из головы своё недавнее восхищение жизнью? А не потому ли, что я боюсь за неё, не потому ли, что я знаю: она покинет меня скоро? Силы уже оставили меня. Мой Враг идёт за мною по пятам. Его кроваво-красные глаза как угли ада втёрлись в моё сознание. Я не хочу опять уходить. Конечно, я вернусь снова, но каждый раз, покидая чью-то жизнь мне больно и страшно.
Впереди меня довольно большая толпа людей, но они не помогут. Они не видят моего Врага. Хотя некоторые чувствуют Его. Подсознательно они ощущают близость Чудовища и в страхе, тоже подсознательном, уступают ему дорогу. Пробираясь сквозь толпу, я чувствую Его глаза. Они жгут меня изнутри. Дыхание моё сковывается, по телу прокатываются судороги. Не в силах больше бежать, я падаю. Люди удивлённо, а некоторые возмущённо окидывают меня взглядом. Они не понимают, что со мной происходит. Они не видят, отчего у меня в ужасе глаза вылазят из орбит. Они не видят причин моего болезненного оцепенения. Они не видят приближения безжалостного Чудовища, у которого зловещая ухмылка уже переросла в дикий оскал. Мне не откуда ждать помощи, мои секунды сочтены. Но Я не хочу умирать! Я не хочу …
…Я смотрю фильм, где я уже не в главной роли. Толпа людей испуганно обходит сидящую на земле девушку, которая не может понять, как она здесь очутилась. Она поднимается и идёт по направлению к своему дому. Её мысли в полном порядке, только в душе она чувствует спокойную пустоту. Но эта пустота не мешает ей обдумывать план завтрашней работы, её будущее. Душа её вновь оживёт когда-нибудь. Конечно, никогда ей больше не откроется то, что она могла ощутить в эти несколько безумных дней. Хотя, может быть, она даже не почувствует разницы. Тем лучше. Ведь завтра у неё новый день, новая страница в жизни…
Я опять в пустоте. Скоро я опять приду на землю. Мой Враг тоже вернётся. Иначе и быть не может. Странно, но когда я «возрождаюсь» в чьей-нибудь душе, я обречена забывать на это время своё имя и имя врага моего. Видимо, так положено, что я трачу время на то, что мне всегда известно. Но даже здесь, в небытие, я чувствую невольный страх перед своей судьбой, боюсь я и Разума – вечного противника Абсолютного Счастья. Он безжалостен. И всякий раз, когда я оказываюсь с ним лицом к лицу, я обречена на смерть…

Колокол (написано ОЧЕНЬ давно)

Там, где заканчивается сон – начинается реальность. Это самое простое правило. Сложнее, когда не понимаешь, что границы стёрты.
Когда-то здесь была жизнь. Сотни людей спешили по каким-то важным делам, сотни лиц мелькали в круговоротах событий, сотни судеб, таких разных и таких похожих.
Почтальон, с сумкой через плечо, спешил из одного конца города в другой. Вечно опаздывающий на урок учитель доедал свой завтрак в пельменной. И шум…
Постоянный шум. Жизнь здесь протекала по-особенному. Казалось, что это место отделилось от всего мира и жило само в себе. Каждый выбирал свою дорогу и свои законы, которым следовал всю жизнь. И снова те сотни жизней, пути которых не согласовывались один с другим. Но всё-таки что-то их связывало. Даже не то, что жили они в одном городке, ходили одинаковыми дорогами, обедали в одном и том же месте. В их жизнях было нечто особенное. Одно событие. Даже не событие, а что-то, что происходило два раза в день в полдень и в полночь…
В городке кипела работа, и не прекращалось движение. Издали это был огромный муравейник. Всё двигалось, шумело. Никто и ничто не оставалось на месте.
Почти полдень. Движение не прекращается. И вдруг сквозь гул и летнюю жару проносятся ледяные звуки. Странные. Как крик ворона в день затмения. Город замирает. Слышно только как ветер шевелит кроны деревьев. Тишина. И вот снова уже отчётливей слышны эти звуки. Это удары колокола, отражающиеся эхом. У девочки, замершей прямо посреди главной площади, не смотря на страшную жару, тело покрывается гусиной кожей, и она вздрагивает. Ещё несколько ударов колокола, и все люди напоминают мраморные статуи. Их зрачки становятся белыми, и даже сердце замедляет ход. Всё безжизненное и в то же время реальное, как отдельно взятый кадр из диафильма. С тринадцатым ударом колокола всё заново оживает. Люди возобновляют движение, не понимая, что с ними происходило, и через пару минут забывают об этом.
А в полночь, когда почти уже все дома, удары колокола заставляют их подниматься, выходить на открытую местность и, глядя на вечно полную луну, впадают в такой же транс.
Вот и на этот раз с тринадцатым ударом, люди возвращаются к себе и засыпают, забывая обо всём.

Той ночью был страшной силы ветер. Старая, ветхая колокольня поскрипывала ему в такт. Две дряхлые чёрные вороны слетели с её верхушки. Треснутый колокол покачивался, а ветер бушевал и злился. Казалось, он хочет сбросить его на землю, сорвать и разбить на мелкие части. Но равнодушный колокол только раскачивался из стороны в сторону - время звонить, ещё не настало. И ветер был бессилен.

Так продолжалось каждую ночь. И вот уже сейчас, спустя много лет, когда от города осталось разве что воспоминание в виде обломков старой колокольни и опрокинутого на землю старого треснутого колокола, трудно поверить в прошлое. Хотя, если подождать до полудня, уши улавливают тихий отдаленный звон, настолько приглушенный, что непонятно, действительно он есть или это звон в ушах. Но звон этот странный, необычный. Слушая его, чувствуешь легкое волнение и, порой, кажется, что с удовольствием вскочил бы с места и убежал. И каждый раз, когда возникают такие мысли, чувствуешь, что не в состоянии сдвинуться с места.

Wedding book

Smth interesting)

Портреты

Wedding time! (классика)

Сто лет тут не была! Столько всего нового.... интересного и не очень, но все же НОВОГО, а это уже кое-что значит)

Итак, первое, что изменилось, это то, что я решила попробовать себя в роли фотографа (с художником не сложилось из-зи отсутствия времени, спроса и практики)... шутка насчет художника, конечно же. Рисую я до сих пор... правда тааак редко, что лучше об этом вообще помалкивать. Итак, мое новое хобби - фото! Что с этого получсилось я попытаюсь отобразить здесь. Но, опять же, все супер-пупер не буду выкладывать, ибо вдруг кто-нибудь спионерит мою гениальную идею)))))))
Ну, лады... хватит болтать... начинаем фотосет!